Автор Тема: Авторские колонки - Лидия ГРОТ  (Прочитано 3721 раз)

0 Пользователей и 1 Гость просматривают эту тему.

Андрей

  • Глобальный модератор
  • *****
  • Сообщений: 556
  • Карма: +5/-0
    • http://www.sunkamchatka.ru/
Авторские колонки - Лидия ГРОТ
« : 30 Апрель 2015, 13:54:32 »
В этой теме начну выкладывать работы Лидии Грот, которая старается в своих публикациях отстаивать самодостаточность России, самобытность происхождения народа, разбивая при этом разнообразные мифы норманистов о недееспособности древних русов в деле становления государственности и развития собственной культуры.
Краткая справка: кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ, с 1981 года работала научным сотрудником Института Востоковедения АН СССР. Сфера научных интересов: генезис российской государственности, исторические утопии, отношения России и Европы.
Здесь http://pereformat.ru/grot/ представлены её многие публикации. Их количество впечатляет. Постараюсь выбирать наиболее интересные, напрямую касающиеся истории России.

Андрей

  • Глобальный модератор
  • *****
  • Сообщений: 556
  • Карма: +5/-0
    • http://www.sunkamchatka.ru/
Re: Авторские колонки - Лидия ГРОТ
« Ответ #1 : 30 Апрель 2015, 13:58:41 »
Происхождение Руси, а не происхождение имени Руси
Опубликовано 18.08.2011

Крупнейший российский лингвист О.Н.Трубачев в работе «К истокам Руси (наблюдения лингвиста)» вечным вопросом назвал не только вопрос о том, «откуда есть пошла русская земля», но и вопрос о том, как и откуда она стала так называться. Трубачев высказал убеждение, что эти два вопроса взаимозависимы и в подтверждение сослался на высказывание Александра Брюкнера: «Тот, кто удачно объяснит название Руси, овладеет ключом к решению начал её истории». Однако если во главу угла при исследовании историогенеза народа брать второй вопрос – об удачном объяснении имени, – то первый вопрос никогда не будет решён, потому что наука завязнет на втором, что и происходит перед нашим взором в дискуссиях о начальном периоде древнерусской истории. Аналогов данной ситуации нет, поскольку истории других народов не ставятся в зависимость от разгадки их имени.
Подмена летописного вопроса «Откуда есть пошла русская земля» вопросом «откуда она так стала называться» произведена норманизмом, который вот уже более 200 лет навязывает науке свою концепцию скандинавского происхождения слова «русь» от шведских «гребцов»-*rodzmän и финского Ruotsi (подчёркиваю, слова, поскольку «русь» у них изначально не имя).
 
 Пора всё-таки вспомнить, что история какого-либо субъекта не может быть решена, опираясь на историю имени субъекта. По моему глубокому убеждению, летописный вопрос «откуда есть пошла русская земля» совсем не нуждается в комплектации его вопросом «откуда она стала так называться». Летописному вопросу «откуда есть пошла русская земля» должно вернуть его главенствующее, ведущее положение без всяких оговорок. Но прежде чем раскрыть высказанную мысль, считаю необходимым сделать небольшую преамбулу.
 

 Пару лет тому назад, в 7-ом выпуске «Средневековой Руси» Н.Ф. Котляр в небольшой статье-рецензии перечислил основные пункты символа веры норманизма, где на первом месте стоит, естественно, концепция скандинавского происхождения слова «русь». При этом Котляр заметил, что все другие этимологии имени «русь», как то славянского, кельтского, иранского и пр. происхождений давно скомпроментированы лингвистами, соотвественно, все, кто пытается противопоставить скандинавской этимологии какую-то другую, относится данным автором к кучке малообразованных антинорманистов, выступающих под ветхими знаменами и пр.
 
 В своей преамбуле считаю нужным вкратце очертить нынешнюю ситуацию с продолжающимися попытками обосновать скандинавскую этимологию имени (или как Котляр пишет, слова «русь», поскольку повторяю, у норманистов оно изначально – не имя, а так себе, слово какое-то).
 
 Напрасно норманисты заявляют, что всё в их концепции прочно, лингвистически подшито и подогнано, в силу чего и признано всеми людьми доброй воли. У шведских медиевистов, например, до сих пор не отыскалось убедительных обоснований этимологии Руси с происхождением от «шведских гребцов». В работах по этой проблематике осторожно сообщается, что лингвистический аспект по данному вопросу остаётся дискуссионным. Напомню, что приснопамятные «гребцы» от шведского глагола ro “грести” должны были, по мысли создателей данной концепции, происходить из шведской местности Руслаген, более раннее название которой было Руден.
 
 В научной литературе не раз указывалось на то, что название Руден впервые упоминается в Швеции в 1296 г. в Упландском областном законе, в котором указом короля Биргер Магнуссона повелевалось, что все, кто живут в Северном Рудене, должны следовать данному закону. В форме Roslagen (Rodzlagen) это название, также в текстах законов, появляется только в 1493 г., и далее в 1511, 1526 и в 1528. Как общепринятое название оно закрепилось ещё позднее, поскольку даже при Густаве Вазе было в употреблении называть эту область Руден (Gunnar T.Westin, Det medeltida Sveriges första häfte för Uppland/DMS,1:1, Norra Roden, 1972). Не собираюсь вдаваться в рассмотрение всех филологических экзерсисов по поводу производства Руден в Руотси, а Руотси – в Русь. Скажу только, что в шведской медиевистике ученые не пришли к единому мнению по большинству основные вопросов, связанных с Руденом: какую изначальную роль он играл, каковы были его границы; по-прежнему, дискуссионным, как сказано выше, остаётся и лингвистический аспект, т.е. попытки преобразования глагола ro-/грести и существительного rodd/гребля через Руден в Руотси и Русь -, поскольку наличие соответствующих праформ в шведском языке раннесредневекового периода, по-прежнему, не вышло за рамки умозрительного допущения, т.е. проще говоря, эти праформы не найдены, и единственное, что есть в наличии, это, повторяю: Roden – 1296, rodzkarlena (1470), rodzmän – примерно, в этот же период, Rodzlagen – не ранее 1493, т.е. из этих данных видно, что rodzmän могли образоваться от Roden, а Rodzlagen мог образоваться от rodzmän, но все эти преобразования могли происходить в период с конца XIII в. и по XVI в., причём замыкались лишь на определённый регион Швеции.
 
 Далее следует сказать, что только в последние пару десятилетий с отрицанием научной обоснованности скандинавской этимологии Руси выступили такие крупные российские учёные как О.Н.Трубачев (см. например, «К истокам Руси (наблюдения лингвиста») и А.В.Назаренко (см., например, Древняя Русь на международных путях). Отмечая бесплодность результатов производства имени Русь из шведской этимологии, А.В.Назаренко, писал, что «не только любой (как выразилась Е.А.Мельникова), а ни один из предложенных до сих пор композитов не даёт лингвистически удовлетворительной праформы…», поскольку остаётся загадкой, как в языке самих носителей исходная форма типа *roþs-men могла редуцироваться до roþs.
 
 О.Н.Трубачев также произнёс решительный приговор попыткам произвести имя Русь от шведских гребцов, сказав, что: «…разумнее будет согласиться, что скандинавская этимология для нашего Русь или хотя бы финского Руотси не найдена» и напомнил, по его определению, пророческий приговор Яна Отрембского, крупнейшего польского языковеда и индоевропеиста: «Эта концепция (имеется в виду норманская этимология Руси у Фасмера) является одной из величайших ошибок, когда-либо совершавшихся наукой».
 
 Как многие, вероятно, помнят, Трубачёв всё-таки видел связь между финским Руотси и Русью, правда, полагая, что имя Русь пришло с юга и повлияло на финское *rotsi. Но даже такая попытка при всей тонкости анализа Трубачёва не вышла за пределы допущения, поскольку для её доказательства требовалось предположить, что существовало прадревнерусское *Rutsь, которое шло с юга на север, т.е. снова на пути рассуждений возникал вопрос праформы, которую не нашли.
 
 На этом я оставляю мир лингвоозабоченности по поводу происхождения имени Руси – полагаю, что я воздала должное этой, на мой взгляд, скорбной традиции, и перейду к тому, о чём я, собственно, хотела рассказать. В моём рассказе я постараюсь успеть затронуть два вопроса.
 
 Во-первых, я хочу предложить своё объяснение тому, почему не удалось найти древнюю праформу для Рудена или почему имя Руден такого позднего происхождения. Этому имеется самая естественная причина.
 
 Занятые лингвистической казуистикой относительно связи шведского Рудена и финской Руотси, учёные не удосужились проверить, а существовал ли шведский Руден в чисто в физико-географическом плане, иначе говоря, – задать себе летописный вопрос «откуда есть пошла земля Руден?» Я попробовала это выяснить, поскольку мне стало любопытно узнать: если название Руден и производные от него имеют столь позднее происхождение, то как же эта местность называлась ранее? И оказалось, что никак не называлась, поскольку самой этой земли в раннесредневековый период ещё не было. Земля или прибрежная полоса, получившая название Руден в конце XIII в., не только в IX в., но и в X в. как физико-географический субъект не существовала, ибо она находилась под водой. Дело в том, что Ботния в районе шведской прибрежной акватории, начиная с послеледникового периода, обнаруживает любопытный феномен постепенного подъёма морского дна и прирастания за счёт этого подъёма новой суши, новой береговой полосы. По исследованиям шведских учёных, уровень моря в районе, где сейчас расположен Руслаген, был минимум на 6-7 м выше нынешнего.


Иллюстрация изменения уровней водной поверхности относительно современного моста Вэстербрун (Стокгольм), взятого за эталон благодаря своей высоте в 26 м. Красные отметки: верхняя 25 м – 2000 лет до Р.Х.; 10м – рубеж нашей эры; 5 м – ок. 1000 лет после Р.Х., то есть XI век. Картинка показывает, как суша в прибрежной полосе Восточной Швеции постепенно «вырастала» из моря, и в IX в. она почти вся была под водой. Стокгольм – это южная часть Родена/Руслагена, который в это время находился между отметкой 5 м и 10 м.

Даже в XI-XII вв., как пишет исследовательница из Упсалы Карин Калиссендорф, уровень моря был на 5 м выше, чем сейчас. Нынешнее озеро Мэларен было открытым заливом моря, а значительная часть береговой полосы была островками, более или менее выступавшими из воды. (Karin Calissendorf, arkivarie vid Ortnamnarkivet i Uppsala, Ortnamn i Uppland. Stockholm, 1986. S.11; см. также результаты картографических съёмок Кадастровой службы или сведения об изменений уровня моря в районе Стокгольма – южная часть старого Рудена и в районе к северу от Руслагена – Höga Kusten: уровень моря был выше в направлении с юга на север.) Тот факт, что эта область только к XIII в. стала представлять из себя территорию с условиями, пригодными для регулярной человеческой деятельности, подтверждается многими данными (одним из которых как раз и является вышеупомянутый королевский указ из областных Упландских законов).
 
 Первые достоверные сведения о прибрежной области на востоке Свитьод, ставшей впоследствии Руденом/Руслагеном, мы получаем от Снорри Стурлусона, который в 1219 г. побывал в Швеции и получил от своих информаторов ценные сведения о Свейской стране (Sveaväldet), в частности, об её административном делении, которые он привёл в Саге об Олаве Святом («Круг земной»). Там сообщается, что собственно Свитьод состоит из пяти частей и что пятая часть – это Sjöland/Sæland, к ней же относится всё, что лежит в море к востоку от неё (den femte Sjöland och det som ligger därtill. Det ligger österut med havet).
 
 Было время, когда шведские исследователи (в частности, П.М.Лийсинг/P.M. Lijsing – краевед, редактор журнала ”Hundare och skeppslag”) искавшие доказательства того, что название Руден существовало ранее, пытались убедить, что Снорри Стурлусон, говоря «всё, что лежит к востоку в море», мог иметь в виду Руден. В некоторых шведских переводах Саги об Олаве Святом даже вместо Зиеланд смело подставлялось Руден. Но это – чистая подтасовка фактов и попытка выдать желаемое за действительное. Зиеланд – это не Руден и таковым быть не могла.
 
 Зиеланд (от sjö – море и land – земля, страна) – это Мореландия, т.е. это уже не море, но ещё и не земля. Это архипелаг, состоящий из островов, островков, выступающих над водной поверхностью, это – суша в процессе образования. На ней ещё мало и кустов, и деревьев, на ней ещё так мало почвы, что её покрывают одни лишь мхи и немного травы, стелющейся по каменистой поверхности и непонятно, как цепляющейся за неё корнями. Эти островки – ещё не земля, это – её костистная основа, выпирающая из воды и греющаяся под тусклым северным солнцем. В этом царстве камня ещё нет места для кипучей человеческой жизни. Только редкие рыбачьи хибарки могли закрепиться на влажной поверхности каменных выступов, хранящих борозды, оставленные на них ледниками. Вот что такое Зиеланд. Это, собственно, не топоним: это синоним для слова архипелаг, не получившего ещё собственного имени.
 
 Данные Снорри Стурлусона – очень важное свидетельство того, что даже в его время прибрежная полоса будущего Рудена находилась в процессе формирования. Только к самому концу XIII в. части этого архипелага могли стать местом жительства для населения в таком количестве, которое уже представляло интерес и для королевской власти. Потому-то и потребовался вышеупомянутый указ 1296 г., в котором предписывалось, что отныне на население Северного Рудена будет распространяться тот же закон, которому подчинялось и население трёх основных земель (фолькланд) Упландии, а именно: Тиундаланд, Атундаланд и Фьедрундаланд, известных с XI-XII вв. Вывод напрашивается сам собой: только к самому концу XIII в.природные условия прибрежной полосы позволили включить северную её часть как новую землю в систему административного деления государства и объявить её население подвластным королю свеев. Но как обратил внимание П.М. Лийсинг, в выборах короля свеев, по-прежнему, участвовали только представители трёх старых земель, но не население Рудена, которое, видимо, всё ещё не представляло, как бы сейчас сказали, интересного или сильного электората. Вот простое объяснение того, почему Руден/Руслаген имеют позднее происхождение: имя образовалось тогда, когда образовалась эта земля.
 
 Тогда цепочка Руден/Руслаген/Руотси рассыпается. Если Руотси связано с Руден/Руслаген, то этот симбиоз не имеет отношения к Руси по чисто хронологическим соображениям. Если Руотси связано с чем-то другим, то надо сначала найти это другое, а потом строить концепцию. На фоне приведённых данных попытки лингвистическим путём отыскать корни Руси, практически, в подводном царстве выглядят чистейшим абсурдом. Этот абсурд стал возможен потому, что исходный момент в исследованиях был абсурден: вместо поисков происхождения народа стали заниматься поисками происхождения его имени. Ничего подобного нет в истории ни одного народа.
 
 С этим перехожу ко второму вопросу в моём рассказе и постараюсь очень кратко представить свой взгляд на то, где отыскивать ключи к решению начал истории народа Руси. Его сущность составляет мысль о том, что Русь и как народ, и как имя ниоткуда в Восточную Европу не приходили, а именно там и родились.
 
 Поясню высказанную мысль несколькими примерами. Напомню, что норманисты без устали повторяют, что у многих народов имя пришло «со стороны» и перечисляют англичан, французов, болгар. При этом в силу лингвистической зашоренности не учитывается вся сложность взаимодействия различных этнических групп при миграции одного народа на землю другого, когда в результате миграций складывается новая общность.
 
 Согласно моим наблюдениям, рождение новой этнической общности происходит от союза двух «родительских» организмов по определённой схеме: новая общность получает язык от одного «родителя» и имя – от другого, при этом один из «родителей» может быть «пришлым», тогда другой должен быть автохтоном, связанным с местной землёй. Это как бы формула этногенетического процесса, состоящая из двух величин: вопроса языка и вопроса имени – двух наиважнейших вопросов, которые вставали перед людьми при рождении новой общности.
 
 Например, Италия согласно легенде, получила своё имя от царя пришлых сикулов (сицилийцев) Итала, а её латинский язык сохранил имя аборигенов – латинов; современная Франция получила имя от пришлых франков, но язык остался от автохтонной кельто-галльской традиции; в английской истории общий политоним объединённого королевства был унаследован от кельтской Британии, а язык – от пришлых германоязычных англосаксов; в смешанной этнической среде – симбиозе тюркских протоболгар – потомков волжских булгар и балкано-славянских племён родилась современная Болгария, при этом политоним – Болгария – был взят от тюрко-булгарских пришельцев, а язык и другие феномены культуры – от местных славянских племён и т.д. Кстати, помимо волжских булгар, на Балканы переселялись и индоевропейские народы. О.Н.Трубачев выделил на юге Восточной Европы прототипы этнонимов хорваты и сербы, первоначально неславянских, но индоевропейских, носители которых ославянились на Балканах с принятием славянских языков (см.например, «К истокам Руси»).
 
 Аналогично должно было происходить и рождение современной русской общности и как этнического, и как политического объединения в период расселения славянства в Восточной Европе. Одним из «родителей» русских, давших новой общности язык, было, безусловно, восточноевропейское славянство – «родитель» пришлый, как это и наблюдалось в истории большинства народов. Но тогда имя Руси не могло прийти «со стороны», как это продемонстрировано выше на известных примерах. Оно должно было родиться в Восточной Европе до прихода туда славянства, но иметь индоевропейское происхождение. Поставив вопрос таким образом, я несколько лет тому назад подошла к идее индоевропейского субстрата на севере и в центре Восточной Европы в древности, в котором увидела этническую среду, явившуюся лоном для древней Руси. На основе данной идеи я стала развивать концепцию о двух периодах древнерусской истории: дославянском (индоевропейском) и славяно-русском. Эту гипотезу я представила в ряде уже опубликованных работ, но на ней в силу её гигантского масштаба (включая и проблему соотношения индоевропейского субстрата с концепцией «сплошного финно-угорского мира на севере Восточной Европы в древности) я не собираюсь останавливаться в данном сообщении, тем более, что для её раскрытия в полноценную концепцию потребуется время.
 
 Здесь я хочу с помощью небольшого примера подкрепить моё предположение о том, что в древнерусской истории был дославянский, но индоевропейский период и что расселение славян в Восточной Европе происходило в среде этого дославянского древнерусского субстрата. Напомню, что говорится в летописи: «…славяне пришли и сели…по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от неё и назвались полочане…» В науке это толкуется так, что славяне сами назвали речку славянским (?) именем Полота, а потом назвали этим именем и самих себя. Но вот чуть ранее летопись говорит о том, что «Яко пришедше седоша на реце имянем Марава, и прозвашася морава…». Открываем работу известного индоевропеиста Юлиуса Покорного «Zur Geschichte der Kelten und Illyrier» и читаем: «На территории … к востоку от Эльбы и к югу от Варты и Шпрее, …Сев.-Вост. Богемии до Эльбы, в Моравии, нижн. Австрии и Словакии …названия рек не относятся ни к германским, ни к славянским, они происходят, как доказано, из венето-иллирийских языков. В областях, где потом поселились славяне: Далмация, Паннония, Истрия – были иллиры и венеты. …Сами иллирийские венеды ославянились позднее. …». В числе дославянских, но индоевропейских гидронимов Покорный называет и Мораву. Таким образом, расселение южных и западных славян происходило в Европе вплоть до Балтики среди субстратного (или более древнего) индоевропейского населения дославянской языковой принадлежности. Расселяясь среди них, славяне вступали с ним во взаимодействие на условиях, о которых я сказала выше: если пришлая общность давала свой язык, то принимала имя местного народа, так появился, например, славянский (что определялось языком) народ моравы. Всё логично и понятно.
 
 А вот что касается расселения восточноевропейского славянства, то волею науки славяне, расселяясь в Восточной Европе, обрекались на странные действия: дойдя до безымянной реки, якобы сначала давали название ей, а затем по её имени называли и себя. Но поскольку такого в истории не известно, то логичнее признать, что названия тех восточноевропейских рек, именами которых назывались пришедшие сюда славяне, существовали в Восточной Европе до расселения славян, т.е. принадлежали дославянскому индоевропейскму субстрату. Но иногда, согласно летописи, происходило так, что и пришлые славяне давали новой общности свое имя: «Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назвались своим именем – славянами…». Как видим, летопись чётко фиксирует тот единственный случай, когда пришлые славяне дали своё имя новой общности в Приильменье. Значит, во всех остальных примерах славяне получали «не свои», а местные имена, явно индоевропейской языковой принадлежности, но существовавшие до их прихода, закреплённые в топонимике, что определялось связью с местной культовой сакральностью, предковой антропонимией и т.д.
 
 Следующим примером, логически вытекающим из вышеизложенного, может быть пример, касающийся особенностей древненовгородского диалекта. Многочисленные дискуссии на эту тему привели исследователей к выводу о том, что его особенности не могут быть объяснены только как результат последовательного расселения восточноевропейского славянства из Поднепровья на север, исходя из концепции монолитного правосточнославянского языка, восходящей к А.А.Шахматову (см. об этом труды ак. А.А.Зализняка). Однако и этот важный вывод о северных диалектах древнерусского языка как более сложном феномене, чем это предполагалось ранее, не решает всех проблем.
 
 А.А.Зализняк называет такую особенность др.-новг. диалекта как окончание –е И. ед. муж., представленное в новг.-пск. памятниках, что оказалось для др.–новг. диалекта нормой, сложившейся в дописьменную эпоху. «Отсюда следовало, что в др.–новг. диалекте o-maskulina отличалась от остальных славянских диалектов не только материально (-е вместо –ъ), но и структурно: здесь сохранялась свойственная древним индоевропейским языкам оппозиция И. ед. муж. и В. ед. муж. (….подобно санскр. rathah – ratham), тогда как в остальном славянском мире И. ед. и В. ед. муж. совпали (ср. ст.-сл. градъ, наддиалектное др.-р. городъ). Рассматривая основные вехи более, чем столетней дисскуссии славистов о происхождении др.–новг. формы на –е, А.А.Зализняк называет гипотезу Вяч. Вс. Иванова, который предположил, что «…. др.–новг. формы на –е восходят к праиндоевропейскому casus indefinitus, следы которого сохранились в хеттском, тохарском и некоторых других языках. Существенная трудность, – замечает при этом А.А.Зализняк, – состоит здесь в том, что необходимо признать сохранение праиндоевропейского архаизма лишь в одной узкой ветви славянских языков». Трудность эта будет непреодолима, хочется заметить, но только в том случае, если рассматривать др.-новг. диалект единственно как узкую ветвь славянских языков.
 
 Однако если предположить, что часть индоевропейских пращуров/предков носителей древнерусского языка существовала на севере Восточной Европы в период, хронологически совпадающий с наличием в Восточной Европе индоиранских языков, и явилась субстратной языковой средой для восточноевропейского славянства, то следы праиндоевропейского casus indefinitus в др.–новг. диалекте получают свое логичное и естественное объяснение. Происхождение же общности ильменских словен укладывается в рамки моей «формулы»: если имя от одного «родителя» (в данном случае, «пришлого» славянского), то язык будет от другого, здесь – индоевропейского дославянского «родителя» новгородцев.
 
 Классическим примером, подтверждающим мысль о том, что русский и славянский языки развивались в древности как отдельные языки, являются названия Днепровских порогов. Как известно, у Константина Багрянородного приводится два ряда имён для днепровских порогов – «славянские» и «русские», из чего явствует, что ещё в середине Х в. русский язык и славянский язык не были идентичны. М.Ю.Брайчевский, например, обосновывал скифо-сарматскую этимологию русских названий порогов с конкретными аналогиями из осетинского языка, т.е. иными словами говоря, – он обосновывал дославянское восточноевропейское происхождение части русских топонимов.
 
 Русская номенклатура Днепровских порогов, согласно М.Ю.Брайчевскому, намного старше славянской, и восходит, скорее всего, к последним векам до нашей эры. Именно эта номенклатура была исходной, а славянская представляла собой переводы или кальки сарматских названий. Общеизвестны стремления норманистов доказать, что «росский язык» у Константина Багрянородного сохраняет скандинавскую (древнешведскую) лексику (см. Константин Багрянородный… // Под.ред. Г.Г.Литаврина и А.П.Новосельцева). Однако их выяснение языковой принадлежности «росских» названий осуществлялось тем же методом, что и выяснение «этимологии» имени Руси – на основе лингвистической схоластики, в отсутствие не только исторической, но и самой обычной логики. Поскольку предлагавшиеся норманистами скандинавские названия порогов были неразрывно связаны со шведскими «гребцами» *rodzmän из Rodzlagen, который, как оказывается, в IX в. ещё не «всплыл» на поверхность, то сейчас в первую очередь требуется уточнить, откуда эти «гребцы» пригребли на Русь, а потом разбираться в этимологии названий порогов. Это – явный пример того, что не может лингвистика решать исторические проблемы.
 
 Но идея о дославянском слое в древнерусском языке наталкивается не только на норманистские теории (как фантастическая определялась, например, этимология Брайчевского), но и на господствующее в науке убеждение о том, что древнерусский и славянский язык – синонимы. Однако так ли уж научно безупречна эта мысль и так ли уж невероятна идея о двухслойности древнерусского языка? Например, сегодня понятия English language и British language используются как синонимы, но вряд ли кому-нибудь покажется абсурдным утверждение о том, что British language имел в истории своего развития догерманский период.
 
 То, что имя Русь имеет глубокие корни в Восточной Европе, подтверждается обилием гидронимов с корнем рус/рос/рас, которые очерчивают восточноевропейский ареал от Волги до Немана и Карпат. На этот феномен давно обращалось внимание, но в отсутствие идеи о дославянском индоевропейском периоде Руси использовать эти данные в полной мере не удавалось, хотя с гидронимией как источником работали многие учёные. Общеизвестны исследования О.Н.Трубачева о связи имени русь и индоарийского субстрата в Северном Причерноморье.
 
 Глубина корней Руси должна соизмеряться с данными науки об эпохе индоевропейской общности в Восточной Европе, её датировкам, с теориями распада индоевропейского единства и формированию при этом выделившихся новых общностей, одним из которых, полагаю, и стала общность с именем Русь, что закрепилось в топонимике, отражавшей связь с местной культовой сакральностью, предковой антропонимией и т.д.
 
 Гидронимика говорит о том, что произойти это должно было в глубокой древности. Возможно, это был период, совпавший с уходом протоиндоариев на юг и далее – предположительно сер. II тыс. до н.э. По моим предположениям, имя Русь – это имя автохтонного реликтового женского первопредка (в отличие от славянского «родителя», которого этногенетические сказания определяют как мужского первопредка с именем Рус), «родившегося» в среде архаичного индоевропейского населения Восточной Европы и выделившегося из этого субстрата, дав имя народу, а также становясь политонимом в разные исторические периоды. Полагаю, что как коренной субъект Восточной Европы Русь имела здесь и свою длительную предковую предисторию. Надеюсь, что со временем мне удастся раскрыть эти идеи в работе под названием «Материнские корни Руси». Использование терминов родства, таких как «материнский предок» и «отцовский предок» для представления картины происхождения народа сохранилось у народов с более архаичной историей, например, у кельтских народов.
 
 Ко времени событий, описываемых в летописях в связи с призванием Рюрика, имя Руси носили многие субъекты в Европе, как в Восточной, так и в Западной, передавая его преемникам либо на основе родовых, либо – иных традиций, определяемых мифопоэтическим сознанием, используя его и как родовое имя, и как политоним. Рассказ ПВЛ как раз и касается того периода древнерусской истории, когда сначала древнее имя Руси было принято двумя вновь образованными политиями в Восточной Европе по отдельности: одной стала Русская земля в Поднепровье или в летописном княженье полян, а второй – Русская земля в Поволховье/Ильменском поозерье или в летописном княженье словен, а затем произошёл процесс объединения этих двух политий в одну этнополитическую систему, связанную общим именем древнего материнского первопредка Руси и ставшую предтечей средневекового Русского государства.
 
 Изложенные взгляды находятся пока в стадии рабочих гипотез и нуждаются в дальнейшей разработке. Но независимо от того, как к ним относиться, общий вывод из всего вышеизложенного несомненен: наша историческая наука должна критически переосмыслить наследие предыдущих эпох и избавиться от утопий, мешающих двигаться вперёд.
 
Лидия Грот,
кандидат исторических наук

 
P.S. Приведённый текст первоначально готовился для прошедшей конференции «Начала Русского мира» в Санкт-Петербурге и Старой Ладоге. Полностью статья с подробной библиографией будет опубликована в очередном выпуске сборника «Изгнание норманнов из русской истории».

Семаргл

  • www.pravo-slavie.ru
  • Глобальный модератор
  • *****
  • Сообщений: 3437
  • Карма: +3/-1
    • ПравоСлавие
Re: Авторские колонки - Лидия ГРОТ
« Ответ #2 : 30 Апрель 2015, 16:43:55 »
Откуда ты берешь эту антинаучную околесицу.
Похоже ты начитался где-то антинаучной, антиисторической ереси и хочешь продвинуть ее в массы.  ;D

Цитировать
Лидия Грот, кандидат исторических наук

Лидия Грот – кандидат исторических наук. Окончила восточный факультет ЛГУ. С начала 90-х годов проживает в Швеции.
Лидия Грот широко известна своими трудами по истории Руси, ее труд "Изгнание норманнов из русской истории" рассматривает все аспекты сложнейшего и столь важного для русской исторической науки варяго-русского вопроса.


Чего там вещает некая непонятная гражданка Грот частным образом из Швеции, это для науки истории совершенно наплевать. То же самое могут вещать частным образом Носовские, Фоменко, и прочие, прочие, прочие. Уже есть термин "задурновщина", захочет официальная наука история и в пять секунд академия наук введет термин "гротовщина" (У Академии наук РФ есть даже специальное подразделение для этого, называется "Отдел по борьбе с лженаукой).
Наиболее важно что нам говорит сама наука история в лице своих официальных представителей:
Российской академии наук и Российской академии образования.
А это именно то, чему ВЕСЬ НАШ НАРОД учат с младых ногтей и до университетской скамьи включительно. И именно этими знаниями люди потом руководствуются в своей жизни по данной тематике.

Так чему же нас ВСЕХ учит НАУКА ИСТОРИЯ:

Учебник истории Данилова А.А.
История. Россия с древнейших времен до конца XVI века. 6 класс: учеб. для общеобразоват. учреждений с приложением на электронном носителе; Рос. академия наук, Рос. академия образования, изд-во "Просвещение" - 3 изд. 2011 год ISBN 978-5-09-026402-0
Учебник утвержден в федеральном перечне Минобрнауки России.


Стр.8: В V-VIII в.в. Восточно-Европейскую равнину заселили восточно-славянские племена. Они были земледельцами и воинами, отличались любовью к свободе, все вопросы решали сообща. (Мое прим: ну вот так прямо русские с веток спустились, видимо по случаю неурожая бананов на восточно-европейской равнине, хвост отвалился и туж же они ее заселили, эти дураки даже еще не знали что они русские, видимо потому что был авитаминоз от недостатка бананов)
Стр.11: В VI-VII веке (Мое. прим: примерно на той же территории только чуть южнее и восточнее) существовали мощные тюркский, хазарский и аварский каганаты (Мое прим: у которых естественно уже была государственность, так как это были "каганаты" то есть управлялись "каганом" и только когда над стадом стоит КАГАН (Кан, Хан) только тогда можно считать что дикари узрели свет государственности).
Стр.9: Жили они семьями в домах-полуземлянках площадью 10-20 кв.м. (Мое прим: далее особо выделено жирным шрифтом) Восточные славяне были язычниками и поклонялись многим богам. (Мое прим.: все верно, только хвост отпал и с дерева спустились, так русские сразу же стали жить в норах - пещерные люди)
Стр.10: Восточно-Европейская равнина до появления восточных славян была заселена другими народами. Мощные восточнославянские племена подчинили себе эти народы и заставляли их платить дань. (Мое прим.: вот как оно поворачивается, только хвост у русских отпал, как они стали мощными норными жителями, которым уже исконные жители восточно-европейской равнины сразу стали платить дань, правда вот государственности эти "мощные" восточнославянские племена еще не имели, не озарило их еще светом византийской цивилизации).
Стр.12: В конце IX в. на землях восточных славян сложилось государство, получившее название Русь. (Мое прим: вот оно что, оказывается наши "мощные" русские предки которые только в V веке спустились с деревьев и у них отпал хвост, и которые до этого жили в норах и которым оказывается платили дань местные жители восточно-европейской равнины) только к 9 веку озарилось государственностью, это уже ближе к нашей теме, как там у этих русских жителей нор образовалась государственность).
Стр.12: В середине XIII-IX в. на северо-запад Восточно-Европейской равнины вторглись вооруженные норманские отряды. Согласно летописи в 862 году племена, находившиеся под властью варягов прекратили платить им дань и прогнали их. НО ПОТОМ МЕЖДУ СОБОЙ ПОССОРИЛИСЬ и на вече решили послать своих послов к знакомым вярягам со словами "Земля наша велика и обильна, а наряда (управления). в ней нет. Приходите княжить и володети нами.  (Мое прим.: года так с 862 русские сами стали искать кому бы им дань заплатить, так как они были дураки такие законченные что даже на своей собственной обильной земле жить сами не умели и им требовался господин, тут они вспомнили что они дебилы такие только что прогнали своих знакомых вярягов которые "ими володели" и решили снова послать за ними, своими "знакомыми варягами" что бы те снова стали "ими володеть").
Стр.13: Рюрик стал княжить в Новгороде, Синеус на Белозере, а Трувор в Изборске. (Мое прим.: но государственности дуракам русским это все равно еще не принесло).
Два знатных воина Рюрика Аскольд и Дир отправились в Царьград. По пути они остановились в Киеве и стали их правителями. Так сложились два крупных восточнославянских объединения.
ОБРАЗОВАНИЕ ГОСУДАРСТВА.
В 879 году в Новгороде умер Рюрик. Новгородским князем стал его родственник Олег. В 882 году он двинулся на Киев, хитростью выманил Аскольда и Дира и убил их. В результате объединения двух главных центров восточных славян Киева и Новгорода, образовалось государство получившее название Русь. Это было самое первое государство востоных славян. Историки называют его Древнерусским государством или Киевской Русью.

Это не рассказ хазанова, вот это официальная история ГОСУДАРСТВА РОССИЙСКОГО которое запечатлено НАУКОЙ ИСТОРИЕЙ в гранитных скрижалях учебников, по которым учат всех граждан России. А то что ты постишь какую то ахинеевщину, это не история, и даже не наука, это какая то "гротовщина", видимо тоже самое что "фоменковщина".

Наука ИСТОРИЯ официально и без всяких обиняков говорит нам и учит весь народ России и всех русскоязычных людей что ДО ВАРЯГОВ НА РУСИ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ НЕ БЫЛО.
Солнце с нами!

Андрей

  • Глобальный модератор
  • *****
  • Сообщений: 556
  • Карма: +5/-0
    • http://www.sunkamchatka.ru/
Re: Авторские колонки - Лидия ГРОТ
« Ответ #3 : 01 Май 2015, 03:06:53 »
Цитировать
Наука ИСТОРИЯ официально и без всяких обиняков говорит нам и учит весь народ России и всех русскоязычных людей что ДО ВАРЯГОВ НА РУСИ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ НЕ БЫЛО.
Что, неужели мне опять надо цитировать уже не раз процитированную мной выдержку из книги?)) Боюсь стать заезженной пластинкой... Ну да ладно.
Ты удивишься, но эта Грот очень часто, активно и постоянно участвует во всех крупных исторических конференциях, посвященных истории Древней Руси. И не только она.
Но твой сарказм в сообщении принят и одобрен)) А потому, буду выкладывать её работы и дальше, ведь научное звание она получила в России. А место её сегодняшнего проживания, дает ей доступ к архивам, на материалах которых она и строит свои концепции.

Андрей

  • Глобальный модератор
  • *****
  • Сообщений: 556
  • Карма: +5/-0
    • http://www.sunkamchatka.ru/
Re: Авторские колонки - Лидия ГРОТ
« Ответ #4 : 01 Май 2015, 11:25:36 »
Рюрик и призвание правителя «со стороны»
Опубликовано 20.08.2011



В будущем году исполнится 1150 лет со дня призвания на княженье к ильменским словенам князя Рюрика и его братьев, согласно Повести Временных лет. До XVIII века в понимании этого события каких-либо экстравагантных суждений не замечалось. Российская историческая мысль придерживалась вековой летописной традиции, согласно которой Рюрик и его братья приглашались как князья в силу своих наследных прав, по причине отсутствия у словен прямых наследников мужского пола.
 
Согласно ПВЛ Лаврентьевской редакции, события в княженье словен перед призванием варяжских братьев разворачивались так:
  Изгнаша варяги за море, и не даша им дани, и почаша сами в собе володети, и не бе в них правды, и въста род на род, [и] быша в них усобице, и воевати почаша сами на ся. И реша сами в себе поищем собе князя, иже бы володел нами и судил по праву.

  Никоновская летопись дополняет эту картину:
  И по сем събравъшеся ръша к себъ: «поищем межь себе, да кто бы в нас князь был и владъл нами, поищем и уставим такового или от нас, или от казар, или от полян, или от дунайчев, или от варяг». И бысть о сем молва велиа; овъм сего, овъм другаго хотящем, таже совъщавшася послаша в варяги.

 Почему выбор пал на кандидата из варягов, разъясняет Воскресенская летопись, где читаем:
  И в то время в Новегороде некой бе старейшина, именем Гостомысль, скончиваеть житие, и созва владалца сущая с ним Новаграда и рече: «Совет даю вам, да послете в Прускую землю мудрые мужи и призовёте князя от тамо сущих родов».

Каким образом «тамо сущие роды» были связаны с княженьем словен, мы узнаём из Иоакимовской летописи, в которой рассказывается о том, что:
  Гостомысл бе муж елико храбр… имел четыре сына и три дочере. Сынове его ово на войнах избиени, ово в дому измроша, и не остася ни единому им сына, а дочери выданы быша суседним князем в жены…

 Вещуны предсказали, что:
  имать наследовати от своих ему… Единою спясчу ему о полудни виде сон, яко из чрева средние дсчере его Умилы произрасте древо велико плодовито и покры весь град Великий… Востав же от сна, призва весчуны, да изложат ему сон сей. Они же реша: «Oт сынов ея имать наследити ему»…

 ПВЛ опускает детали обсуждения, приводя только его конечный результат:
  …идаша за море к варягам к руси… реша русь, чудь [и] словени и кривичи вся земля наша велика и обильна, а наряда в неи нет, да поидете княжитъ и володети нами.

Если освободить эту фразу от смыслового искажения (отождествления «наряд» со словом «порядок» вместо «власть»), привнесённого А.Л.Шлёцером, то она логически завершает всю картину: представители княженья словен отправляются в страну, где находятся намеченные кандидаты на их княжеский престол, и обращаются к ним с приглашением занять этот престол в силу отсутствия у них власти-наряда (или представителя власти – «нарядника») в соответствии с правом и местом в ряду княжеского родословия.
 
 Кроме летописей известен целый ряд других русских источников, посвящённых родословию правителей Руси и характеризуемых в науке как легендарно–политические сказания русской литературы XIV–XVII вв., в которых также сообщается о княжеской родословной Рюрика и его братьев и повторяется, что они приглашались на правление в силу своих наследных прав и по причине отсутствия прямых наследников мужского пола после смерти Гостомысла.
 
 Эти сведения русских источников подкрепляются и дополняются данными из произведений многих западных авторов XV–XVIII вв. (С.Мюнстер, С.Герберштейн, М.Стрыйковский, К.Дюре, А.Майерберг и др.). Из них мы, в частности, узнаём не только то, почему и кого призывали, но и откуда призывали: из южнобалтийской Вагрии (части современного Шлезвиг-Гольштейна).
 
 XVI век – период крупных и знаменательных событий в европейской истории. Это было время общеевропейских потрясений, религиозных войн, смены культурно-этнических ориентаций, переоценки мировоззренческих принципов, складывания национальной государственности и пр. В такой обстановке естественно обострялся интерес к прошлому и стремление зафиксировать, сохранить в памяти старинные сведения, уносимые в небытие потоком новых пристрастий и взглядов.
 
 Понятен в этой связи и интерес к генеалогическим материалам, которым отмечена общественная мысль XVI-XVII вв., что хорошо иллюстрируется деятельностью составителей немецких генеалогий, в частности, генеалогий Мекленбургского герцогского дома, прямыми предками которых были правящие роды Вагрии и Ободритского дома, с отдалённых времён связанные междинастийными узами со многими европейскими домами, в том числе, и на севере Восточной Европы. Среди наиболее известных исследователей генеалогий следует назвать Б. Латома и его Genealochronicon Megapolitanum (1610). Генеалогические изыскания Б.Латома были продолжены его соотечественником И.Ф.Хемницем. Согласно их сведениям Рюрик был сыном вагрского и ободритского князя Годлиба. Результаты этих исследований были восприняты и получили развитие в работах немецких авторов XVIII в., таких как знаменитый философ и математик Г.-В.Лейбниц, составители генеалогических таблиц И. Хюбнер, Ф. Томас, историки Г.Клювер, М.фон Бэр, Д.Франк, С.Бухгольц и др. Мекленбургские генеалогии и княжеское вагрско-ободритское родословие Рюрика были объектами исследования вплоть до середины XVIII в., а затем исчезли из науки под влиянием новых теоретических веяний, о которых разговор впереди.
 
 Если мы оставим Запад и обратим наш взор на Восток, то сведения о княжеской власти в летописных княжениях (см. ПВЛ) дополняются сочинениями средневековых арабских и персидских географов и историков о Восточной Европе. Так арабский географ IX в. Ибн Хордадбех рассуждая о титулах современных ему правителей, писал: «Титулы земных царей. Царь Ирака … (назывался также) Шаханшахом, … цари Турка, Тибета и Хазара все называются Хаканами… царь Славян (называется) Кнадзъ…». Трудами востоковедов (А.Я. Гаркави, В.В. Бартольда, Б.Н. Заходера, А.П. Новосельцева и др.) была переведена и проанализирована потестарная терминология, на основе чего было установлено, что термины, которыми арабские и персидские авторы определяли правителей славян (райис, малик, падишах), означали коронованных, наследственных государей.
 
 Начиная с середины XVIII в. взгляд на призвание Рюрика стал радикально меняться и приобретать самые удивительные формы.
 
 Перво-наперво был ликвидирован княжеский титул Рюрика, в силу чего Рюрик стал безродным наёмником. Вместе с княжеским достоинством Рюрика бесследно исчезли и все летописные княженья с князьями, которые согласно ПВЛ «княжаше в роде своем». Начало этому положил Г.Ф. Миллер, который в своих работах объявил:
По изгнании варягов из северные части России упоминается о царе оныя земли Буриславе… чтобы он державствовал в Новегороде, за тем не может статься, что там в оное время правление было демократическое… В Несторовой яко в древнейшей российской летописи… наипаче объявляется, то новгородцы были без владетелей, пока варягов для принятия княжения назад не призвали.

 Миллеру вторил и А.Л.Шлёцер:
  Какая была цель призывающих? – Они не искали государя, самодержца в настоящем смысле. Люди, взращённые в дикой свободе и может… столь же мало знавшие, что такое значит Король, не могли вдруг и добровольно переменить гражданское свое право на монархическое. Они искали только защитников, предводителей, оберегателей границ… Но говорят, что трёх братьев призвали быть Князьями, княжити, т.е. царствовать? Да и сами они, по своему роду, будто были Князья, т.е. государи, принцы. – Но надобно знать, что на других славенских наречиях значит ещё и теперь слово Князь. В Лаузице оно вообще означает почтение: млоды Кнезь, молодой дворянин, Кнеине, барыня, Кнество, дворянство… Кому тут придёт на ум принц или государь?

Вот так. Как же это летописцы не углядели! В Новгороде-то, оказывается, была демократия. А раз демократия, то князьям там быть не положено. Спасибо, хоть Миллер со Шлёцером разъяснили. Однако разъяснили они таки не всё, что было нужно. Просветив, что Рюрик князем не был, не договорили толком, а кем же он тогда был? И с тех пор толки и пересуды на эту тему не прекращаются.
 
Кого приглашали и зачем? «Смысл приглашения чужестранцев, очевидно, заключался в стремлении привлечь опытного полководца…», – говорят некоторые, прямо по Миллеру, поворачиваясь спиной к Нестору.
 
 «Именно так, наняли по договору и все дела», – вторят другие, – «тогда это было самое обычное дело. Сейчас, например, в сити-менеджеры нанимают, а тогда нанимали в эти…, в наёмные военачальники, что ли».
 
 «А почему же из своих спасителя Отечества не назначили?» – не унимаются вопрошающие. «Да ведь, экспансия тогда викингская повсюду была, и на Западе, и на Востоке Европы, вот чтоб от экспансии уберечься, и пригласили», – запутываются объясняющие всё больше и больше.
 
 Что же произошло в научном мире в XVIII веке, что позволило Миллеру, Шлецеру, а за ним Карамзину и пр. отвернуться от сведений, подтверждаемых солидным корпусом разнообразных источников, и бросить, казалось бы, ясные сведения о призвании Рюрика в безбрежное море фантазирования. Нашлись какие-то новые, бесспорные источники, которые позволили перечеркнуть всю вековую историографическую традицию? Ни в коем случае! Ни клочка, ни обрывка нового не нашли! Но произошёл в то время мыслительный переворот. А мыслительные перевороты иногда оказывают самое неожиданное действие, ставят всё с ног на голову и предлагают есть пятками.
 
 Говорят, всё познаётся в сравнении. Поэтому в следующих постах я хотела бы предложить взглянуть, как было в истории других стран в раннее средневековье? Были ли там кризисы власти и как они решались? Была ли там практика призвания правителя «со стороны» и кого призывали в таких случаях? Наследных правителей или наёмных сити-менеджеров (это в девятом-то веке!) без роду и племени?
 
Лидия Грот,
кандидат исторических наук

Андрей

  • Глобальный модератор
  • *****
  • Сообщений: 556
  • Карма: +5/-0
    • http://www.sunkamchatka.ru/
Re: Авторские колонки - Лидия ГРОТ
« Ответ #5 : 03 Май 2015, 10:42:58 »
Эпоха Возрождения как переформатирование
Опубликовано 26.08.2011

Стремление изображать прошлое своей страны и народа в сугубо позитивном ракурсе с целью создания здоровой историософии и искренней веры, необходимых для морального здоровья нации, уходит своими истоками к началу эпохи, которая получила название эпохи Возрождения.



В числе характеристик этой эпохи принято называть усиленное развитие товарно-денежных отношений, появление ранней буржуазии и соответствующее этим социально-экономическим переменам изменение общественного сознания. Лейтмотивом Возрождения называется гуманизм, под которым понимается интеллектуальное движение, направленное на «признание самодовлеющей значимости, неувядаемого достоинства человека, всего богатства творческих проявлений индивида в качестве высшего жизненного блага». Под покровом этих обобщающих описаний почти всегда скрывались конкретные действия конкретных людей, которые привели в действие процесс, вызвавший «переформатирование». Итак, конкретное место и время действия известны – это Италия XIV–XV веков.
 
Первыми гуманистами называют Ф.Петрарку (1304–1374) и Дж.Боккаччо (1313–1375) – эти великие итальянцы были первыми, кто обратился к изучению античности и стремился в наследии античных авторов найти идеалы, нужные для их современников.

С наибольшим рвением предавался я изучению древности, ибо время, в которое я жил, было мне всегда так не по душе...
...писал Петрарка. Чем было вызвана устремлённость в древнюю историю своей страны? Поиски ответа на этот вопрос приводят к некоторым корректировкам в общем мажорном ладе, доминирующем в создании образа эпохи Возрождения. Дело в том, что первая страна Возрождения – Италия в XIV–XV вв. представляла собой жалкую картину политического разлада и общественной деморализации при интенсивном экономическом и культурном развитии.
 
 Вот что мы видим, например, в очерке о жизни Савонаролы:
Во всей Италии было полное отсутствие общего национального духа, и даже само слово «Италия», не исчезнувшее из народного языка, в действительности не представляло никаго определённого понятия. Стремление к разрозненности не ограничивалось нескончаемыми спорами с близкими или дальними соседями… Постоянное желание захватывать в свои руки власть возбуждало отдельные партии к взаимной вражде… Одерживая верх, победители пускали в ход кровавую расправу… Резня шла открытая и тайная, убивали на улицах среди бела дня и предательски, из-за угла. …Тщеславие побуждало отдельных правителей щегольнуть перед врагами не только внешним могуществом, но и развитием в своих областях наук и искусств, которые были доведены в Италии до процветания, неизвестного в остальной Европе… Сами преемники св. Петра на папском престоле больше врагов христианства и католичества способствовали умалению значения папства… Никогда так низко не падал авторитет папской власти, как в пятнадцатом веке, хотя ещё предательства и алчность папы Павла II (…) набросили достаточную тень на папство. Он сам мучил римских академиков, заподозренных в уважении к учениям Платона, и один из них даже умер от пытки в его руках.

 …За Павлом II явился Сикст IV, и весь Рим стал указывать пальцами на кардиналов, продавших в священной коллегии свои голоса за его выбор. …Дальнейший его путь был путём невообразимого разврата, алчного добывания денег всеми средствами и бешеной траты этих денег. …Его кондотьеры заливали кровью Италию. …Дело дошло до того, что в Риме насчитывалось по двести убийств в две недели. …Ни одного дня не проходило в Риме без мелких убийств, так как за деньги убийцы оставались безнаказанными. «Бог не желает смерти грешников, – глумились папские прислужники, – а пусть они платят и живут». …После смерти Иннокентия VIII для занятия вакантного престола нашёлся Родриго Борджа, подкупивший пятнадцать кардиналов из двадцати избирателей и удостоившийся избрания под именем Александра VI. Он превзошёл всех своих предшественников не только разгулом, предательством и убийствами, но и полным индифферентизмом в делах веры, когда эти дела не сулили ему каких-либо выгод.

 Не лучше были в это время и светские власти Италии – размеры их жестокости видны из многих примеров. Один из миланских правителей Галеаццо Сфорца расправлялся с виновными, приказывая зарывать их в землю по горло и кормить их нечистотами. При деморализованных правителях трудно было остаться нравственным обществу. Итальянские правители этого не понимали, бессознательно развращали народ и сами подрывали уважение к власти, подкапывая фундамент созданного ими же здания. О флорентийцах того времени, например, говорилось: «…Погрязшие в разгуле, они предавались бессменным оргиям. Они были запятнаны всякими предательствами, всякими преступлениями. Бессилие закона и отсутствие справедливости обеспечивали им полную безнаказанность. …Они исполняли всё медленно, лениво и беспорядочно, так как лень и низость были правилами их жизни». Эти слова можно было бы отнести к любому итальянскому городу того времени.


Сходную картину находим у известного историка и философа А.Ф.Лосева, который отмечал, что всякого рода разгул страстей, своеволия и распущенности достиг в возрожденческой Италии невероятных размеров. Священнослужители содержали мясные лавки, кабаки, игорные и публичные дома. Тогдашние писатели сравнивали монастыри то с разбойничьими вертепами, то с непотребными домами. Распущенностью и развратом прославились многие известные лица – князья, купцы, церковные деятели, в том числе, и занимавшие папский престол. Центр культурной жизни Италии – Флоренция раздиралась борьбой партий. Казни, убийства, пытки, заговоры являлись здесь нормой. А.Ф.Лосев охарактеризовал всё это как «обратную сторону титанизма», из чего следует, что обрисованное падение нравов воспринималось им как прямое следствие гуманистических идей, основу которых составляла установка на индивидуалистическое самоутверждение личности. Именно такая трактовка и закрепилась в научной литературе.
 
 Как бы то ни было, низкие нравы, бесчинства толпы, коррумпированность властей открывают эпоху гуманизма в Италии. Не случайно Петрарка заметил, что ему было не по душе время, в которое он жил. Но язва низких нравов точила Италию и до времени Петрарки. Старший современник Петрарки, великий автор «Божественной комедии» Данте Алигьери (1265–1321) был также изгнан из Флоренции, как и отец Петрарки, в силу политических козней и интриг. Флоренция и при жизни Данте была раздираема непрекращающейся борьбой за власть, жаждой богатства, кровавыми казнями.
 
 Папы из личного честолюбия беспрерывно призывали в Италию чужеземцев – английских, немецких, швейцарских или французских наёмников – и затевали новые войны, сменяли правителей, осыпали богатствами и почестями своих сородичей. Раздоры возбуждались и городами, выступавшими против того или другого правящего дома, кондотьеры-наёмники заливали кровью то одну, то другую часть Италии. Иногда на папском престоле оказывалось несколько пап, а в XIV в. папский престол на несколько десятилетий вообще покинул Италию.
 
 Но все эти безобразия политического развития не выливались в экономическую разруху и оскудение жизни, поскольку приток богатств в Италию в средневековый и ренессансный периоды превышал их поглощение во время войн и других бедствий. Магистральные торговые пути шли через Византию и итальянские города, которые пользовались преимуществами от торговли с Востоком и с Причерноморьем: золото стекалось сюда со всех концов известного в то время мира. Грабительские крестовые походы были дополнительным источником притекающего «золотого руна» из других стран. Тщеславие правителей и городов придавало ускорение торговому обороту, непрекращающиеся заказы на предметы роскоши стимулировали развитие ремёсел и искусств, в силу чего общество не прозябало в нищете и убогости.
 
 Однако, как явствует из взглядов Петрарки и Боккаччо, состояние нравов итальянского общества вызывало беспокойство его интеллектуальных представителей. Жизнь в постоянном хмельном угаре греховного праздника губительно сказывалась на нравственном здоровье народа. Общество разлагалось, захваченное алчным добыванием денег и бешеной тратой этих денег.
 
 При жизни Петрарки и Боккаччо Рим утратил своё первенство как религиозный центр – папы покинули его и обосновались в Авиньоне. Именно на этом фоне в творчестве Петрарки и Боккаччо, их младших современников Колюччо Салютати (1331–1406) и Леонардо Бруни (1370–1441) получило развитие то направление итальянской общественной мысли, которое в дальнейшем стало называться гуманистическим от латинского обозначения программы гуманитарных наук studia humanitatis.
 
 Таким образом, беспокойство за судьбы своего народа и страны, прежде всего осознанное представителями образованных кругов итальянского общества, оказывается тем субъективным фактором, который породил течение гуманизма. Итальянскому обществу не хватало объединяющей идеи, которая могла бы дать людям понимание общей цели, сплотить вокруг высоких идеалов и сделать из них жизнедеятельную нацию, способную защитить себя, если придёт такое время, а не погибнуть как скот вокруг опустевшей кормушки. Выбор таких объединяющих идей был невелик. Идея «светлого будущего» в образах райского блаженства была прерогативой церкви. Поэтому незанятой оставалась только «идея «светлого прошлого», и два великих итальянца Петрарка и Боккаччо начинают возрождать перед взорами своих соотечественников величественные картины античности, которые в их восприятии были картинами истории предков итальянцев. Данная мысль не вполне совпадает с привычной нам социально-классовой трактовкой возникновения гуманизма как феномена, развившегося на фоне «ломки феодальных и возникновения раннекапиталистических отношений, усиления авторитета буржуазных прослоек общества».
 
 Повышенный интерес к античной культуре у итальянских гуманистов был ничем иным, как интересом к историческому прошлому своего народа. И именно его стремился возродить Петрарка в своём сочинении «О славных мужах» (жизнеописание великих политических деятелей от Ромула до Цезаря, а также их исторических соперников), а также Боккаччо в его монументальном трактате по древнеримской мифологии «Генеалогия богов». Смысл?
 
Логичным может быть только одно объяснение: использовать позитивное изображение исторического прошлого как светоч для объединения соотечественников в обстановке деморализации общества. Это много позднее античность станет рассматриваться как общеевропейское достояние, а для Петрарки и Боккаччо древнеримская античность была историческим прошлым итальянцев. Исходя из тогдашней картины жизни общества в итальянских городах, можно понять и «антропоморфизм» гуманизма: для спасения разлагающегося общества необходимо было встряхнуть человека, показать, что он – существо с великим внутренним потенциалом и безграничными возможностями к совершенствованию, что его предназначение – служение высшим целям и общему благу.
 
 Это было началом грандиозного переформатирования сознания, которое позже охватило всю Европу.
 
Лидия Грот,
кандидат исторических наук